Верховный суд Татарстана утвердил решение районного суда о признании перевода сборника хадисов пророка Мухаммада "Сахих аль-Бухари" экстремистской литературой. Выпущенная в 2007 году издательством "Умма" 960-страничная книга включена в соответствующий список Минюста под номером 5302. Такое решение возмутило главу Чечни Рамзана Кадырова, но при этом вызвало достаточно нейтральную реакцию муфтията Дагестана. Эксперты же отмечают: проблема с признанием трактатов экстремистскими заключается в том, что экспертиза и суды рассматривают их как современные тексты в отрыве от религиозной интерпретации.
"Сахих аль-Бухари" – один из шести основных суннитских сборников хадисов, собранных средневековым исламским богословом Мухаммадом аль-Бухари. Некоторые богословы считают данный сборник самой достоверной исламской книгой после Корана, само его название переводится с арабского как "подлинный", "достоверный".
Как следует из материалов административного дела, с иском в интересах неопределенного круга лиц выступил и.о. Приволжского транспортного прокурора Вадим Колосов. Он потребовал от суда признать экстремистскими сразу несколько исламских изданий:
- Трехтомник "Толкования священного Корана. Облегчение от Великодушного и Милостивого" – смысловой перевод Корана на русский язык с комментариями Абд ар-Рахмана ас-Саади (издательство "Умма", 2008 год);
- "Сахих аль-Бухари" ("Умма", 2007 год);
- "Булюгаль-Марам. Достижение цели в уяснении основ Шариата" (издатель Эжаев, 2008 год);
- "Сады праведных имама Мухйи-д-дин Абу Закарийа бин Шараф ан-Навави (Эжаев, 2008 год).
В решении суда говорится, что в этих книгах есть "тезисы, связанные с непризнанием светской системы современного государства", а также "побуждение к действиям, предполагающим нарушение права на жизнь, свободу и на личную неприкосновенность, свободу мысли, совести и религии группы лиц, выделенной по признаку отношения к религии (немусульман, иудеев, христиан)".
Представитель Совета муфтиев России и издателя Эжаева в суде возражали: в основу решения суда положена экспертиза, которая прямо указывает на невозможность исследования спорных книг. Также представители Совета муфтиев поставили под сомнение выводы экспертизы: за короткий срок не получится прочесть указанные объемные труды, а "аяты из Корана, послужившие поводом для признания книги Абду ар-Рахмана бин Насира ас-Саади экстремистским материалом, относятся к конкретным историческим событиям и не могут оцениваться без учета исторического контекста и традиций ислама".
Суды двух инстанций не прислушались к этим доводам, запретив три книги из шести. Когда новость появилась в СМИ, на нее эмоционально отреагировал глава Чечни Рамзан Кадыров. Резкое видеообращение по данному поводу записал и муфтий Чечни Салах Межиев. При этом муфтият Дагестана отреагировал более сдержанно, пояснив – запрещен конкретный перевод "Сахиха аль-Бухари" определенного автора "к которому у надзорных органов возникли вопросы".
Координационный центр мусульман Северного Кавказа после этого предложил расширить список религиозной литературы, не подлежащей признанию экстремистской. Чуть позже Кадыров заявил, что администрация президента России после его обращения обратила на этот факт "пристальное внимание", при этом ничего конкретного о дальнейшей судьбе "Сахих аль-Бухари" он не сообщил. До сих пор сборник хадисов запрещен на территории России.
Директор информационно-аналитического центра "Сова" Александр Верховский в интервью Кавказ.Реалии рассказал, как религиозные книги в России становятся экстремистскими и в чем основные претензии к оценке их содержания.
– Признание исламской религиозной литературы экстремистскими материалами в последние годы – частое явление или все-таки уже исключительные случаи?
– С 2016–2017 годов таких случаев стало меньше. Связано это с тем, что Генпрокуратура распорядилась все прокурорские обращения о запрете материалов пропускать через согласование с ней. Это в целом привело к резкому снижению количества запросов. При этом и до 2016 года, и после были примеры запретов вполне классических для ислама трактатов. Это относилось и к широко распространенным современным трудам – например, работам богословов XX века, так и к средневековым текстам.
– Какие вопросы у прокуратуры и следствия чаще всего возникают к старинным трактатам?
– Ключевой момент связан с толкованием джихада (в исламской терминологии усердие на пути Аллаха, заключающееся в вооруженной борьбе за веру. – Прим. ред.). Действительно, если читать классические тексты как современную политическую публицистику и переносить их посылы в нынешние реалии, то вполне можно усмотреть признаки экстремизма. Но любая религиозная традиция, и ислам здесь не исключение, – это традиция интерпретации текстов.
Обычно надзорные органы оправдываются: мы же не запрещаем сами тексты в оригинале, запрещаются "плохие" переводы, актуализирующие призывы древних трактатов. Мол, причина запрета в том, что нужно как-то по-другому их переводить. Но если по-арабски написано что надо делать, как ни бейся с переводом, обойти это невозможно. Как было написано в условном XIV веке, так и переводится.
– Власти Чечни заявили, что судебное решение связано с недостаточной квалификацией эксперта. Можно ли говорить о том, что фигурирующие в делах о запрете религиозной литературы экспертизы действительно оставляют желать лучшего?
– Я не знаю, насколько был квалифицирован конкретный эксперт. Здесь можно говорить об изначальной тупиковости самой ситуации, потому что эксперт рассматривает текст в отрыве от традиции религиозной интерпретации, просто как набор букв, как любую современную публикацию в фейсбуке или мессенджере. Это нормальный лингвистический подход. Но следователь и судья должны понимать, что речь идет о переводе средневекового трактата.
– Если вернуться к уровню квалификации экспертиз по религиозным текстам в таких делах – они достаточно объективны или скорее предвзяты?
– Он очень разный. Встречаются как действительно добротные научные исследования, так и совершенно ненормальные. Здесь, опять же, дело не в абстрактной квалификации, а том, какого эксперта привлекают. У Аркадия Райкина есть миниатюра "Кто сшил костюм" – вроде каждый мастер свою задачу выполнил, а костюм в целом носить невозможно. Так и здесь слабое звено – идея запрета информационных материалов. Текст сам по себе не несет угрозу, экстремистским может быть его использование пропагандой.
Следователь и судья должны понимать, что речь идет о переводе средневекового трактата
Раз этот нелепый закон существует, можно минимизировать его последствия. Например, не рассматривать такие дела в районных судах, перенести их хотя бы на уровень суда субъекта федерации. Кроме того, желательно привлекать не просто лингвистов или психологов, а экспертов, специализирующихся в той сфере, к которой относится текст.
– Комментируя решение Верховного суда Татарстана, глава Чечни Рамзан Кадыров заявил: "Мусульмане не будут чувствовать себя в России как дома. И тут религия уже предписывает действовать совершенно по-другому". Как вы расцениваете эти слова?
– Конечно, это нехороший намек, так говорить, тем более чиновнику подобного уровня нежелательно. И конечно, в высказываниях Кадырова, в отличие от переводов средневековых трактатов, надзорные структуры запретных призывов не увидят.
***
В сентябре 2013 года Октябрьский районный суд Новороссийска удовлетворил иск транспортной прокуратуры, признав экстремистской книгу азербайджанского религиозного философа Эльмира Кулиева "Смысловой перевод священного Корана на русский язык" экстремистской. Это вызвало широкий резонанс среди российских мусульман, в итоге в декабре 2013 года Краснодарским краевым судом скандальное решение было отменено.
Спустя два года, в августе 2015-го, года судья Южно-Сахалинского городского суда Перченко на основе нескольких экспертиз удовлетворила заявление прокурора о признании книги "Мольба (дуа) к богу: ее назначение и место в Исламе" экстремистским материалом. Это решение также возмутило мусульманскую общину, его раскритиковал Кадыров, направивший на заседание апелляционной инстанции адвоката Саид-Магомеда Чапанова. В итоге Сахалинский областной суд отменил это решение.
Форум